37. СПИРИТИСТЫ

Вопрос: Слова Абдрушина о спиритистах отличаются такой резкостью, что за ними, собственно, можно предположить только две вещи. Либо ещё частичное неведение на этот счёт, либо же настолько превосходящее знание, что оно стоит ещё выше всех потусторонних, извещающих о себе в спиритических кругах. Только одно из этих двух обстоятельств может образовать основу его действительно бросающейся в глаза резкости, которая прямо-таки выделяется среди остальных докладов. Почему Абдрушин оказывается таким строгим противником столь широко распространённого спиритизма?

Ответ: Я не противник спиритизма. Однажды я уже подчёркивал это. Однако понимание и позиция спиритистов за редким исключением должны быть отвергнуты. Их можно было бы сравнить со стадом овец без пастуха, но в действительности от того они гораздо хуже, нежели таковое, как это весьма скоро покажет себя. Сам по себе спиритизм имеет свою полную правомерность и высокую задачу. Возвещения из так называемого потустороннего в большинстве случаев имеют благие намерения, и в своей весьма неширокой перспективе они полностью приспособлены к довольно ограниченной возможности постижения жаждущих их. Если бы возможности постижения означаемых кругов были более здоровыми и свободными, то во взаимодействии и возвещения могли бы происходить через уже поднявшихся выше потусторонних. Но при этом и здесь только приверженцы, то есть спиритисты, привносят ложное и предосудительное, поскольку каждый круг воображает себя получающим высшую, чистую истину, которая, тем не менее, всё ещё полностью чужда самим возвещающим, или, по меньшей мере, затуманена. В ответ на вышеупомянутый вопрос я говорю свободно, что не неведение заставляет меня говорить таким образом, но большее знание, чем у всех спиритических кругов и их провозвещающих! Я спокойно и смело утверждаю, что там, где, как кажется, открывается высшее, естественно, всегда лишь по мнению этих кругов, заложено безграничное заблуждение, вызванное, воспитанное и вскормленное самими приверженцами этих кругов. Ведь люди вовсе не знают, какому замешательству в понятиях они всегда подвержены. И это то, что позволяет им казаться перед самими собой внутренне утвердившимися. Я не отрицаю добрую веру людей в самих себя и возвышенность всех возвещений, к которым они причастны, но со всей резкостью и определённостью — действительное знание обеих частей: приверженцев, а также провозвещающих!

Поступающие письма из различных наций, стран, при всех имеющихся в них добрых намерениях и при всей честности лишь вновь и вновь поставляют мне огорчающее доказательство, что дело с этим, к сожалению, обстоит ещё хуже, чем я хотел бы сказать. Лишь с великой печалью можно отвернуться от всех тех заблудших, которые по причине собственной ограниченности чувствуют себя внутренне столь успокоенно и возвышенно. Как раз в этой кажущейся возвышенности покоится страшная опасность погибели, которая ныне не только угрожает, но уже совершенно неизбежна. Дело не в высокомерии упомянутых, идущих на миллионы, но с состраданием в сердце по отношению к другим они идут путём к собственному проклятию. —

Здесь я также могу лишь сказать: просто подождите то краткое время, которое в ожидании уже никого не сможет утомить, и многие из них, наконец, с великим ужасом распознают, что из-за их собственного поведения путь перед ними ещё настолько далёк, что теперь их силы более не хватит, чтобы ещё достичь до последнего часа желанной цели, потому что они слишком долго задерживались лишь на ничтожностях, которые они упорно считали великими и святыми.