8. РАЗОЧАРОВАНИЯ

Когда же земной человек научится каждую ошибку, каждую причину неудачи и неисполнения искать в себе! Кажется, что он никогда этого не сможет. Слишком велика его предупредительность по отношению к самому себе, но слишком мало и слишком ограничено его своенравное косное мышление.

Судя по прежнему опыту, он никогда этому не научится, потому что он не хочет. Даже при наилучшем и величайшем желании в его внутренней сути всегда ещё остаётся условие, и это условие в конечном итоге — всегда его любимое «я» с некоторыми особенностями, которые он ещё пытается удержать с упорством, которое превосходит даже силу наилучшего желания.

Оно держится глубоко скрытым, это «я», столь глубоко, что некоторые люди мнят, будто его уже вовсе не существует. Но оно всё ещё там и вредоносно отправляет свои нити из укрытия в те моменты, когда человек меньше всего этого ожидает. Оно протискивается во многое, а при особых решениях, которые необходимо принять неожиданно быстро, это любимое «я» порою даже ставит себя совершенно открыто впереди долга священного исполнения!

Если при сильном желании исполнения это становится возможным лишь временно, то всё же это ослабляет воздействие воли к исполнению и задерживает некоторые победы, затрудняет их или делает их вовсе невозможными.

Добровольно человек никогда не расстаётся полностью со своими особенностями или пожеланиями, даже под воздействием высочайшей боли. В таком случае «я» всегда ещё есть что сказать, и оно проталкивается особенно в любовь, которую лелеет к кому-нибудь из ближних и которую ставит превыше всего, без правильного осознания человеком этой слабости.

Поэтому человек должен быть внутренне сломлен, чтобы таким образом достичь возможности возведения в себе нового строения во славу Божью, что одно лишь ведёт человека к истинному счастью. Прежние второстепенные божества должны также склониться или быть истреблены ударом меча, который люди сами принудительно вызывают.

Люди, каким лёгким всё могло быть для вас, и каким тяжёлым вы это делаете для себя!

Разве не можете вы своим мышлением хоть однажды лишь немного приподняться над той жёсткой формой, которую в ходе тысячелетий вы создали себе, на становление которой вы добровольно жертвовали целые эпохи, как если бы у вас их было в изобилии, тогда как вплетённые в творение вечные законы не могут даровать вам ни единой минуты для расточения.

Как же вы представляете себе то, что должно теперь произойти! Думали ли вы вообще об этом когда-то, не отставляя себя при этом вновь бережно в сторону, чтобы остаться нетронутыми вашим испытующим взглядом, как вы неизменно делали до сих пор, ибо ваша привычка не позволяла вам поступать или мыслить иначе?

Хоть однажды двигайтесь духовно несколько бодрее, станьте свободными от всех косных форм, которые подавляют и обесценивают вас.

Круговороту вашего мышления недостаёт жизни! Я приведу вам только один пример того, как вы вследствие этого в доброй вере принуждаете себя быть мелкими, с лучшим желанием добра вредите себе и другим и даже посягаете на то, что на самом деле священно для вас:

Предположим, человек приходит к знающему с просьбой прояснить, верным ли он идёт путём, куда он ведёт. Такой человек всегда полон пожеланий и вопросов. И всегда можно с уверенностью рассчитывать на то, что среди всех вопросов лишь очень немногие — действительно по существу. Подавляющее большинство из них — чисто личной и земной природы.

Если всякий знающий и высказывается о таких вопросах неохотно, поскольку в Послании уже содержится всё, в чём нуждается для себя каждый человек, то всё же случается, что по просьбе он несколько приподнимает завесу с того пути, который ещё может возникнуть для вопрошающего в прядении законов. Тот жадно подхватывает сказанное и затем стремится руководствоваться этим так хорошо, как он может, но всегда лишь в том роде, как он это сам себе представляет.

Образ слов, которые он испросил в ходе визита, остаётся перед ним, он неуклонно держится за него до тех пор, пока не наступает предположенное им время их исполнения. Однако это предположение по большей части строится на его пожеланиях, сформированных сообразно только лишь его личным понятиям, которые он неизменно желает считать для себя правильными.

И этот предполагаемый таким образом момент зачастую проходит без исполнения! Если этот человек доброго склада, то покачивая головой и в недоумении, а быть может и в унынии, он станет спрашивать себя, как это возможно, ведь он твёрдо верит в сказанное, и всё, что сказал знающий, должно сбыться, если он действительно такой знающий.

Он будет в раздоре с самим собой, возможно, будет утешать себя тем, что прежде всего надо подождать и посмотреть, что ещё произойдёт. Но в любом случае в первую очередь его вера, пожалуй, испытает некоторое охлаждение и будет потрясена, если он не сможет найти причины, которая позволит ему не считаться с разочарованием.

Но если человек дурного склада, то он будет насмехаться, ополчится против всего, что связано с этим знающим, который разочаровал его, и, естественно, также против него самого. Он втянет и моё Послание, даже если это и доказывает, что сам он никогда не понимал его или что он не способен проявить доверие к собственной убеждённости, коротко, что сам он есть ничто в духовном плане, и остаётся подвержен всем колебаниям по-земному внешнего. Это те плевелы, печатью принадлежности к которым клеймит себя такой человек.

Тогда он уже не будет думать о том, что прежде у него уже была убеждённость в истинности моего Послания и сам мог ощутить его ценности в себе и на себе. Так он отложит в сторону и Послание, даже если оно дало ему очень много.

Он будет пытаться внушить сомнения всем людям. То, что сам он распознал и, вероятно, уже испытал на себе как благо, он не упомянет и даже ещё постарается преобразовать это в противоположное. В таком случае ни один человек не думает о том, чтобы сначала верно испытать самого себя, рассмотреть и исследовать, не лежат ли причины невозможности исполнения сказанного в нём и его действиях.

Но именно это было бы правильно! Ибо во всяком неосуществлении виноват всегда только тот, кто сам так разочарован этим.

Ведь уже в ближайший час после разговора он может измениться, чем сделает невозможным исполнение. Если сам он не достигает того, что ждёт его на пути, то есть того, что предусмотрено для него, то оно и не сможет исполниться во всём. Вместо этого его ждёт иное переживание; потому что само переживание придёт непременно, только формы его изменятся вследствие личного отношения. Так вместо радости может возникнуть страдание или страдание может измениться к радости, но и то, и другое принесёт предусмотренное для него переживание его духа.

Совершенно определённые вехи земного странствия исполняются для каждого духа. Однако внешний их вид, основания, дающие к ним стимул, направляются и изменяются сообразно внутренней жизни упомянутого.

Но странствующий на Земле всегда в таких случаях смотрит лишь на всё внешнее, на форму, которая остаётся подверженной изменениям! И тем самым он создаёт для себя разочарования и сомнения.

Представьте себе картину: человек идёт по дороге, которая приведёт его в Вену, если он всегда будет придерживаться этого направления.

Если бы он спросил кого-нибудь, кто хорошо знает эту местность:

«Куда я приду в моём странствии?»

То, само собой разумеется, спрошенный должен был бы ответить:

«В Вену!»

Он также может упомянуть ещё некоторые промежуточные города, через которые пройдёт в этом случае странник.

Если же странник в пути по каким-то причинам изменит своё направление ещё до того, как достигнет упомянутых при этом целей, то вопреки сказанной истине он придёт не в Вену, а в какое-либо иное место. Возможно, в Париж, Цюрих или Рим.

Если в дороге он совершает поворот, то и при самом малом повороте изменяется и цель, а тем самым и исполнения в их изначальном роде, как они пролегали бы на первом направлении пути. Но тогда у него нет никаких причин считать давшего ему сведения незнающим или даже человеком, который намеренно стремится лишь инсценировать знание. —

Каким бы простым ни было развитие событий здесь, таково оно и во всяком странствии человека сквозь его земное бытие.

Если человек спрашивает, куда ведёт его путь, то знающий вполне хорошо может сказать, на какие пункты он натолкнётся, даже должен натолкнуться в пути, на котором он пребывает во время своего вопроса!

Иное никогда не может быть дано человеку. Всегда лишь сведения соответствующие нынешнему состоянию и нынешнему направлению спрашивающего, поскольку он ведь, как каждый знает из Послания, непременно сохраняет свою свободную волю для собственных решений. Таким образом, уже спустя несколько минут после вопроса, он может внутренне предпринять поворот, который тотчас самодействующим образом должен изменить и путь, и его цели.

Если кто-то сначала направляет свои шаги в Вену и при этом внезапно разворачивается к Риму, то он, само собой разумеется, достигнет Рима, а не Вены.

Совершенно точно так же обстоит дело и с духовными путями. И это оказывает своё воздействие в грубой вещественности! Потому что они являются определяющими для неё.

Я часто говорил, что и Сын Божий не может принудить человека к блаженству, поскольку свободная воля каждого человеческого духа в его решениях не отменяется.

Даже в суде невозможно точно предвидеть, как это святое свершение исполнится в каждом по отдельности. В этом также заложена подвижность вплоть до последнего момента. Так могут быть спасены многие, которые уже считаются потерянными, а многие, которые мнят себя уверенно стоящими, ещё могут пасть.

Час для человека совершенно точно определён, но род воздействий направляется по его роду в момент суда. Этот род определяется взаимодействием посредством желания его духа, со всем, что ещё привязано к нему.

В то время как я говорю эти слова, я уже знаю, что они опять же воспринимаются людьми лишь в ограниченной мере, и что воспринятое ими также сразу втискивается в жёсткую форму. Таким образом, сказанное тотчас снова лишается всей подвижности, и вновь подаренная истина быстро искривляется косностью мышления ещё прежде, чем она могла бы оживить вас.

Так обстоит дело со всеми моими словами. Люди не принимают их так, как я этого хочу! И знание этого утомляет. Даже если я решился бы вновь и вновь объяснять уже сказанное, то в конечном итоге этого было бы недостаточно; это стало бы необходимостью объяснять без конца, поскольку люди вновь и вновь создают невыясненные для их мелкого мышления пункты. —

Человек, вопреки его связанности всеми следствиями решений своего свободного желания, всё ещё имеет достаточно возможностей для продвижения на путях своих странствий бытия в творении, следовательно и на Земле. «Как», «где» и «когда», со всеми воздействиями, содержится в моём Послании, которое в своей форме не может быть ложно истолковано, если человек также старается надлежащим образом вникнуть в мои слова, приняв их так, как они даны мною.

Если перед вами есть Послание, то вы должны стремиться углубиться в мои слова в точном соответствии с порядком предложений и порядком слов; потому что это ведёт ваш дух! Я использую ваш язык в его истинном смысле, так, как он должен быть использован, чтобы оформить его живым, а не так, как искривлённый рассудок признаёт его правильным и красивым!

Вы знаете, что каждое имя человека охватывает его самого. Человек есть то, что говорит его имя, его не только так зовут. Но имя — это тоже слово. И как оно действительно живёт в себе и действует, также живёт и действует само по себе и каждое слово вашего языка!

Но все люди искривили и его так же как свой рассудок. А потому в первую очередь при чтении моих слов вы должны полностью отставить в сторону эти пагубные игры рассудка! В этом случае вам не следует пытаться мыслить в тех формах, как вы их установили для себя, либо как другие вновь и вновь пытаются установить их для вас, но вы должны принудить себя позволить характеру моих слов, а также характеру сочетания моих слов воздействовать на вас без какого-либо влияния, и соответственно ощущать их!

При этом вы переживёте чудеса, если всерьёз осуществите это; потому что характер моих предложений даёт вам совершенно другие понятия, совершенно другие образы, чем дали бы те же слова, составленные в вашем роде.

Этих усилий вы до сих пор ещё не приложили! Вы ещё не восприняли то, что стало новым в моей речи, но при этом вы по-прежнему мыслите на обычных основах рассудка, которые в последние годы менялись и уже не раз, и вы применяете их даже для чтения моих слов.

В действительности язык, как и каждое отдельное слово, несёт в себе так много собственной жизни, что его нельзя играючи изменять, не ослабляя при этом воздействия! Сначала мне придётся научить вас правильно понимать и использовать ваш собственный язык, поскольку вследствие мудрствования мозга вы отошли и от этого.

В ощущении вы вновь нашли вполне правильное выражение того, что до сих пор стремились создать усилия вашего рассудка, когда вы говорите, что их цель — сделать язык более текучим, беглым, чтобы его можно было быстрее и легче читать.

Но рука об руку с приданием текучести идёт разбавление! Придание языку текучести усилиями вашего рассудка это не что иное, как разбавление языка, а вместе с этим ослабевает или совершенно пропадает и его сила, его вес.

Однако умение читать быстрее и легче затрагивает только рассудок, чтобы ему было удобнее.

Во всём этом заложена лишь тяга к поверхностности, которая, как венец тысячелетних усилий вашего рассудка, столь дурно характеризует нынешнее время!

Ощущение, ваш дух, говорит иначе, и вы можете увидеть это в каждом предложении, данном вам из Света. Вы уже получили от него так много, но всё же ничему из этого не научились.

Так как теперь правильный род языка кажется чуждым, многих людей он отталкивает. Одни считают его слишком простым, другие, вероятно, витиеватым или даже в неловкости неправильно использованным, и многое другое, тогда как он тем не менее являет вам верность того, как его по-настоящему использовать, чтобы он мог жить и живым говорить с вами, чтобы он был способен затронуть и открыть вашу душу, а не только льстил слабостям вашего поверхностного рассудка! Чтобы он вибрировал в священном ритме вечных законов!

Так что погрузитесь в род языка, но вашим духом, который требует значительно большего. Дайте себе труд сначала понять меня в слове.

Как только вы постигните слова моего Послания в их полной ценности, вы также узнаете и все самостоятельно действующие законы в творении.