94. МИРОВЫЕ СВЕРШЕНИЯ

Нет большей опасности в деле, чем оставить пробел, необходимость заполнения которого ощущается многократно. В таком случае желание обойти его ничем не поможет, ибо такого рода пробел препятствует всякому прогрессу, и как только поверх него будет возведено строение, оно однажды обрушится, даже если выполнено оно с величайшим мастерством и из действительно хорошего материала.

Так сегодня проявляют себя различные христианские религиозные общины. Они упорно и энергично закрывают глаза и уши в отношении некоторых мест своих учений, дающих почувствовать нелогичность. Пустыми словами они стремятся переступить их вместо того, чтобы однажды действительно серьёзно углубиться в себя.

Вероятно, они ощущают опасность, что временно наведённые учением слепой веры мосты над такими расщелинами однажды могут оказаться уже недостаточными, и они страшатся момента, когда просвещение даст распознать эту легковесность строения. Они также знают, что в этом случае никто уже не двинется, чтобы вступить на столь обманчивый путь, вследствие чего, естественно, и последующее солидное продолжение строительства, и путь, также должны будут пустовать. Им известно и то, что одно-единственное свежее дуновение истины должно смести такие искусственные образования.

Но ввиду отсутствия лучшего, они вопреки всем опасностям стремятся удержать колеблющиеся доски. Они даже гораздо скорее готовы всеми средствами отстаивать их и уничтожить того, кто осмелился бы в самой истине дать более прочный переход. Без колебаний они попытались бы повторить тот же самый процесс, который разыгрался на этой Земле почти две тысячи лет назад, который вплоть до сегодняшнего дня ещё отбрасывает свою тень, и который они же сами и сделали центром их учения и веры в качестве великого обвинения в ослеплении и пагубной твердолобости людей.

Это были представители религий и учёные того времени, которые в своей догматической ограниченности и в своём выдающем слабость высокомерии не могли узнать истину и Сына Божьего, и даже закрылись от Него; из страха и зависти они ненавидели и преследовали Его и Его последователей, тогда как другие люди легче открывались познанию и быстрее ощущали истину Слова.

Несмотря на то что сегодняшние представители христианских религиозных общин особо подчёркивают путь страданий Сына Божьего, всё же сами они ничему не научились на этом факте и не извлекли из этого никакой пользы. Именно сегодняшние лидеры этих основанных на учении Христа общин, как и лидеры новых движений, и сегодня вновь попытались бы обезвредить каждого, кто самой истиной мог бы поставить под угрозу колеблющиеся переходы над внушающими опасения пробелами или расщелинами в их наставлениях и толкованиях. Они бы преследовали его с их ненавистью, рождённой из страха, а ещё больше из тщеславия, точно так же как это уже было однажды.

Им не хватило бы величия вынести то, что их знания недостаточно, чтобы распознать саму истину и заполнить пробелы, чтобы таким образом выровнять людям путь к более лёгкому пониманию и полному постижению.

И всё же восхождение для человечества возможно только через полное постижение и никогда через слепую, невежественную веру!

Таким пробелом из-за ложного предания является и понятие «Сын Человеческий». Его болезненно придерживаются, подобно фарисеям, которые не хотели через Сына Божьего открыться истине, противостоящей их традиционным жёстким учениям. Христос говорил о Себе только как о Сыне Божьем. Он был далёк от той нелогичности, чтобы одновременно называть себя и Сыном Человеческим. Если же люди по причине собственных сомнений с величайшей искусностью и сноровкой пытались со всех сторон объяснить это очевидное противоречие между Сыном Божьим и Сыном Человеческим, ощущаемое каждым спокойно мыслящим человеком, то всё же, несмотря на все усилия, нельзя утверждать, что объединение было найдено. Самое благоприятное из всех толкований должно было вновь и вновь показывать двоякую природу, что оставалось рядом друг с другом, но никогда не могло предстать одним.

Это также заложено всецело в природе вещей. Сын Божий не мог стать Сыном Человеческим лишь по той причине, что Ему пришлось родиться через человеческое тело, чтобы иметь возможность странствовать на Земле.

Каждому христианину известно, что Сын Божий пришёл исключительно с духовной миссией, и что все Его слова касались духовного царства, то есть имели в виду духовное. Следовательно, и его многократное упоминание о Сыне Человеческом уже с самого начала также нельзя воспринимать иначе! Почему здесь должно быть исключение? Духовно, однако, Христос был и остался исключительно Сыном Божьим!

Когда Он говорил о Сыне Человеческом, то тем самым Он не мог иметь в виду себя. Во всём этом заложено нечто гораздо более великое, чем передают сегодняшние толкования христианских религий. Это открытое противоречие уже давно должно было бы побудить к серьёзным размышлениям, если бы не омрачающее всё догматическое стеснение. Вместо этого, не предпринимая безусловно необходимой в таких решающих явлениях серьёзнейшей проверки, люди прибегали к словам преданий, судорожно придерживались их и тем самым налагали на себя не дающие свободного обзора шоры.

Естественным следствием стало то, что такие толкователи и учителя, несмотря на то что стоят в творении своего Бога, не в состоянии даже правильно распознать его, в чём одном лишь существует перспектива приблизиться и к самому Творцу, отправной точке этого деяния.

В первую очередь Христос учил полной естественности, что значит, учил включаться в естественные законы, то есть законы творения. Но включиться может лишь тот, кто знает эти естественные законы. Естественные законы в свою очередь несут в себе волю Творца, а значит, могут предоставить и путь к познанию самого Творца.

Тот, кто знает естественные законы, понимает и то, как непоколебимо они сцеплены друг с другом в их действии, а поэтому знает, что это действие в его постоянной устремлённой вперёд последовательности — неизменно, как вместе с тем и воля Творца, Бога Отца.

Любое отклонение должно было бы означать изменение божественной воли. Изменение же указывает на несовершенство. Но поскольку изначальный источник всего бытия, Бог Отец, един и совершенен, то и малейшее отклонение в естественных законах, то есть законах развития, должно быть просто невозможно и исключено с самого начала. Этот факт обуславливает то, что религиозная наука и естественная наука также должны быть едины во всех отношениях, в не имеющей пробелов ясности и последовательности, если им надлежит передавать истину.

Нельзя отрицать, что естественные науки сегодня по-прежнему имеют весьма низкий предел знания в соотношении с целым творением, поскольку они придерживаются исключительно грубо-вещественного, ведь рассудок в нынешнем смысле может подступиться только к тому, что привязано к пространству и времени. При этом единственной, но впрочем и непростительной ошибкой оказывается то, что ученики этой науки пытаются глумливо отрицать всё выходящее за эти рамки как несуществующее, за исключением немногих учёных, переступивших этот средний уровень и ставших более дальновидными, пренебрегающих тем, чтобы прикрывать незнание высокомерием.

Религиозная же наука идёт гораздо дальше, но тем не менее также остаётся зависимой от естественных законов, выходящих за пределы привязанного к пространству и времени, которые, исходя от первоисточника, беспрерывно и без изменения своего рода вливаются в то, что зримо по-земному.

По этой причине и религиозные учения также не должны содержать ни пробелов, ни противоречий, если им надлежит действительно соответствовать истине, то есть естественным законам или божественной воле, если им, следовательно, надлежит содержать истину. Служащие руководством и исполненные ответственности учения не должны позволять себе вольностей слепой веры!

Поэтому ошибка понятия о Сыне Человеческом тяжко обременяет последователей истинного учения Христа, потому что они спокойно принимают ошибочные предания и влачат их дальше, несмотря на то что противоположное ощущение во многих людях временами тихо предостерегает их.

Именно неизменность божественной воли в своём совершенстве исключает любое произвольное вмешательство Бога в творение. Но она же после падения Люцифера по причине его ложных деяний (*Доклад: «Тайна Люцифера») не может просто отключить его, так же как должна допускать и человеческое злоупотребление естественными законами, божественной волей, потому что свободное решение остаётся за человеческим духом из-за его происхождения из вечного духовно-сущностного. (*Доклад: «Ответственность»)

В событиях тонко- и грубо-вещественного творения именно непоколебимое совершенство воли Творца должно проявляться как некого рода связанность! Но только неполноценные и малые человеческие духи при этом познании могут усмотреть некое ограничение власти и величия. Такое воззрение было бы исключительно продуктом их собственной ограниченности.

Безмерность целого сбивает их с толку, ведь на самом деле они могут представить себе картину лишь в том случае, если она имеет сообразные их пониманию более узкие границы.

Но кто действительно старается узнать своего Творца в Его деянии, тот на верном пути естественных законов обретёт убедительное предощущение тех обширных процессов, начала которых заложены в первоисточнике, то есть в исходной точке всех свершений и тянутся оттуда через творение подобно прочным рельсовым путям, по которым затем должна разворачиваться вся дальнейшая жизнь в зависимости от установления стрелок.

А это установление стрелок автоматически обеспечивает человеческий дух в его продвижении через вещественность. (*Доклад: «Человек и его свободная воля») К сожалению, принцип Люцифера побуждает большинство к тому, чтобы позволять себе ложно устанавливать стрелки, так что согласно неизменным законам дальнейшего развития, пронизывающим вещественность подобно рельсовым путям, их жизнь затем всё больше и больше катится вниз к совершенно определённой — в зависимости от позиции — конечной цели.

Установление стрелок свободного решения можно с точностью наблюдать или ощущать от истока, после чего можно ясно распознать дальнейший ход, ведь вслед за последовавшим решением в дальнейшем развитии он должен продвигаться лишь по закреплённым в творении соответствующим рельсовым путям закона.

Это обстоятельство делает возможным предвидение многих событий, ведь естественные законы или законы творения в своём порыве к развитию никогда не смещаются. При этом тысячелетия не играют никакой роли. В этом предвидении безусловной конечной цели и возникают затем великие откровения, которые духовно показываются в образах облагодетельствованным и через передачу доводятся до сведения человечества.

Но одно при этом нельзя предсказать с определённостью: земное время, когда эти откровения и обетования исполнятся!

Это происходит в тот час, когда движение жизни, катящейся по выбранным рельсам, достигает заранее объявленной промежуточной станции или конечной цели. Судьбу человека, а также народа, как, наконец, всего человечества можно сравнить с поездом, стоящим в ожидании на одноколейной железной дороге перед ведущими во всех направлениях рельсовыми путями. Человек устанавливает стрелки на своё усмотрение, вскакивает и разводит пары, то есть оживляет его.

В случае его поворота на выбранную им колею, можно назвать только отдельные станции и конечную цель, но не точный час конкретного прибытия, так как он зависит от скорости следования, которая может изменяться в зависимости от рода человека, поскольку человек оживляет машину и он будет продвигаться вперёд по роду своему — в спокойной соразмерности или с бушующим азартом, либо попеременно различным образом. Но чем ближе такой поезд отдельного человека, народа или человечества оказывается к станции в направлении своего рельсового пути или своей судьбы, тем точнее можно тогда увидеть и обозначить его приближающееся прибытие.

Эта рельсовая сеть, однако, имеет и соединительные линии, которые можно использовать, переводя стрелки в ходе поездки, чтобы получить иное направление и тем самым достичь иной конечной цели, отличной от намеченной сначала. Естественно, при приближении к такого рода перенаправлению стрелок требуется снизить скорость, остановиться и перевести стрелки. Замедление движения — это размышление, остановка — это решение человека, которое для него всегда возможно вплоть до точки последнего решения, а перенаправление — это деяние, следующее за этим решением.

Божественную волю, протягивающуюся как рельсовые пути через вещественность в твёрдо установленных естественных законах, можно также назвать нервными волокнами деяния творения, которые дают почувствовать или сообщают исходной точке, творческому первоисточнику о каждой неровности в огромном теле этого деяния.

Этот надёжный обзор, основанный на непоколебимых законах, просматриваемый вплоть до всякого завершения, побуждает Творца прилагать к своим откровениям также и обетования, которые своевременно объявляют приходящие от Него помощники ко времени приближающихся опаснейших поворотов, промежуточных или конечных станций!

Он снаряжает этих помощников незадолго до наступления неизбежных катастроф и опасных поворотов, чтобы открыть глаза движущимся по таким ложным путям человеческим духам, возвестив им истину, чтобы для них ещё было возможно своевременно перевести стрелки и избежать становящихся всё более опасными мест и вследствие нового направления уйти также и от губительной конечной цели.

Поскольку Творец непоколебим в совершенстве Своей воли, то и в этой помощи Он вновь будет в точности придерживаться существующих законов. Иными словами: Его воля изначально совершенна. И каждый из Его новых актов воли, само собой разумеется, также совершенен. Это означает, что каждый Его новый акт воли должен нести в себе в точности такие же законы, как и уже предшествовавшие ему. Следствием этого в свою очередь является точная включённость в ход развития событий тонко-вещественного и грубо-вещественного мира.

Как раз по причине совершенства Бога любая иная возможность исключена раз и навсегда. В этом разъяснённом уже предвидении возникло обетование вочеловечения Сына Божьего, чтобы провозглашением истины побудить человечество перевести стрелки.

Деяние перенаправления согласно закону остаётся за самими человеческими духами. Но по этой причине предвидению не дано распознавать род решения, ибо точно обозримы со всеми их станциями и поворотами вплоть до конечной цели могут быть только уже избранные человеческими духами пути, на которые они перевели стрелки согласно своему свободному решению.

Естественно и логично, что из этого исключены те поворотные пункты, при которых определяющим является свободное решение человечества; ведь и это право, выходящее из естественной закономерности возникновения и развития, по причине Божьего совершенства равным образом непоколебимо, как и всё иное, и поскольку Творец дал это право человеческим духам по их происхождению из духовно-сущностного, то Он и не требует того, чтобы знать заранее, каким окажется их решение.

Только последствия такого решения Он может точно распознать вплоть до самого конца, ведь они должны воздействовать в рамках Его воли, покоящейся в законах тонко- и грубо-вещественного творения. Если бы было иначе, то причиной этого могло быть только отсутствие совершенства, что безусловно исключено.

Так что человек всегда должен полностью сознавать эту свою колоссальную ответственность, то, что в своих основных решениях он действительно независим. Но он, к сожалению, либо мнит себя полностью зависимым батраком, либо же переоценивает себя и считает частью божественного.

Причина этого, вероятно, заложена в том, что в обоих случаях он полагает себя освобождённым от ответственности. В одном случае — как слишком низкое и зависимое создание, в другом случае — как стоящее гораздо выше этого. Однако и то, и другое неправильно! Он может рассматривать себя в качестве правителя, которому в определённых вещах по праву полагается свободное решение, но также и полная ответственность; который, таким образом, пользуется большим доверием и не должен обманывать его скверным ведением хозяйства. — —

Именно это совершенство и делает необходимым то, что Творец, оказывая непосредственную помощь ложно ориентированному человечеству, также должен считаться с отказом человечества в его решении. Для таких случаев Он, исходя из своей мудрости и любви, которые, как свойственные Ему, также закономерны и естественны, имеет в распоряжении и дальнейшие пути помощи, которые затем примыкают как продолжения к первому пути, вероятно, отсечённому возможным отказом человечества.

Таким образом, уже прежде времени вочеловечения Сына Божьего в вечном Царстве Отца было подготовлено повторное провозглашение истины на тот случай, если человечество, несмотря на великую жертву любви Отца, откажет. Если Сын Божий с его чисто божественной позицией не был бы услышан настолько, чтобы человечество в ответ на Его предупреждение перевело стрелки своего пути в том направлении, которое Он ему указывал, но осталось бы на прежних ведущих к погибели путях, то в этом случае должен был отправиться посланник, который мог бы быть ближе человечеству в его внутренней сущности, чем Сын Божий, чтобы в последний час ещё раз послужить ему в качестве предостерегающего и руководящего, если — — — — оно захочет прислушаться к Его призыву истины. Это — Сын Человеческий.

Христос, Сын Божий знал об этом. Когда в ходе своей деятельности Он распознал заросшую и иссохшую почву душ человечества, Ему стало ясно, что Его земное странствие не принесёт тех плодов, которые должны были бы созреть в случае доброго желания человечества. Он глубоко скорбел об этом, ведь на основе хорошо известных Ему законов творения, несущих волю Его Отца, Он обозревал безусловное дальнейшее движение к неизбежному концу, который должны были повлечь за собой род и желание людей.

И тогда Он начал говорить о Сыне Человеческом, о Его пришествии, становящимся необходимым вследствие возникающих событий. Чем дальше Он исполнял свою великую миссию, которая в зависимости от решения человечества оставляла открытыми два пути: либо следование Его учению и примыкающее восхождение и избежание всего погибельного, либо отказ и продолжение стремительного пути под откос, который должен был вести к погибели, тем яснее Он видел, что решение огромного большинства человечества склоняется к отказу, а тем самым к погибели.

После этого его изречения о Сыне Человеческом приняли форму прямого обетования и возвещения, когда Он говорил: «Когда же придёт Сын Человеческий…» и т.д.

Таким образом, Он называл время незадолго до опасности погибели, что по божественным законам должно было исполниться в вещественном мире из-за отказа человечества по отношению к Его миссии как конечная цель упорно преследуемого им и дальше направления. Во время оно Он тяжко страдал распознавая это, ибо Он был любовью.

Ложно всякое предание, утверждающее, что Иисус, Сын Божий, в то же время называл себя Сыном Человеческим. Такого рода нелогичности нельзя ожидать ни в божественных законах, ни от Сына Божьего, мастера и носителя этих законов.

Ученики не знали об этом, как это ведь выходит и из самих их вопросов. Лишь от них произошло то заблуждение, которое сохранилось до сегодняшнего дня. Они мнили, что выражением «Сын Человеческий» Сын Божий обозначил Самого Себя, и исходя из этого предположения они передали это заблуждение и потомкам, которые также отнеслись к заложенной в этом нелогичности не серьёзнее, чем сами ученики, но просто прошли мимо неё, отчасти из робости, отчасти из удобства, несмотря на то что в уточнении вселенская любовь Творца проступает ещё только более ясно и сильно.

Следуя по стопам Сына Божьего, что значит принимая и распространяя Его миссию, Сын Человеческий, посланник Бога Отца, выступит перед человечеством на Земле, чтобы провозглашением истины рывком отвести его обратно с прежнего пути и привести его к добровольному решению иной установки, ведущей в сторону от точки погибели, ожидающей его сейчас.

Сын Божий — Сын Человеческий! То, что здесь должна быть разница, определённо, не так трудно обнаружить. У каждого из этих слов есть свой резко очерченный, строго выраженный смысл, их смешение и слияние воедино должно прямо ставить печать инертности мышления. Слушатели и читатели докладов сознают естественное развитие, которое исходит от Изначального Света, Бога Отца и распространяется вниз вплоть до грубо-вещественного мирового тела. Сын Бога вышел из божественно-бессущностного и быстро пронёсся через все уровни для инкарнации в грубо-вещественном мире. Процесс излучения. А потому Его с полным правом следует называть ставшим плотью Сыном Божьим. То, что Он пронёсся сквозь духовно-сущностное, в котором человеческий дух только и имеет свою исходную точку, не позволило ему утвердиться там, как и в последующих тонко-вещественных частях творения, настолько, чтобы его божественно-бессущностное ядро могло взять с собой мощные защитные оболочки этих различных родов, эти оболочки, служащие в ином случае доспехами, оставались тонкими.

Это давало то преимущество, что внутреннее божественное просвечивало, то есть прорывалось, легче и мощнее, но и тот недостаток, что из-за Его приметности во враждебных Свету низинах Земли с Ним могли тем скорее бороться и яростнее Его атаковать. Мощное, лишь слабо прикрытое божественное в земной грубо-вещественной оболочке должно было оставаться чуждым среди людей и слишком отдалённым.

Образно выражаясь, можно сказать, что из-за нехватки в принятии на себя духовно-сущностного и тонко-вещественного, Его божественное ядро было недостаточно вооружено и оснащено для низшего грубо-вещественно земного. Мост через пропасть между божественным и земным оставался лишь слабо наведённым.

А поскольку люди не уважали и не берегли этот дар божественной любви, напротив, по причине естественного тяготения всего тёмного с враждебностью и ненавистью выступали против светлого Сына Божьего, то должен был прийти второй посланец в Сыне Человеческом, более мощно вооружённый для грубо-вещественного мира.

Сын Человеческий также есть посланник Божий и вышел из божественно-бессущностного. Также процесс излучения. Но перед своим отправлением в грубо-вещественный мир Он был инкарнирован в вечном первозданно-духовно сущностном, то есть тесно связан с тем духовным родом сущности, из которого происходит семя человеческого духа! Тем самым божественно-бессущностное ядро этого второго посланника подступает ближе к человеческому духу в его источнике, в результате чего Он обретает и большую защиту и непосредственную силу по отношению к нему.

Только отсюда последовало затем его отправление в грубо-вещественный мир, ко времени, чтобы в нужный час Он мог вступить на поле сражения, чтобы иметь возможность указать серьёзно ищущим Бога и просящим о духовном руководстве верный путь в Царство Отца и в то же время предоставить защиту от нападок тех, кто был враждебен им и стремился вниз.

А посему бодрствуйте, чтобы вы узнали Его, как только придёт Его время, ибо Он приносит и ваше время!