185. УРОВНИ ПЕРВОЗДАННОГО ДУХОВНОГО III

Первосотворённые! Это слово известно вам, но вы не можете ничего представить в связи с ним или то, что вы представляете, никогда не может соответствовать настоящему.

Поэтому я хочу подвести вас ближе к его пониманию, чтобы вы могли стать в этом отношении знающими, насколько это возможно для человека.

Чтобы рассказать вам о царстве первосотворённых, я должен ещё раз начать с Парсифаля, из которого возникло первозданное творение.

Вы уже знаете о Парсифале главное. Вы знаете, откуда он пришёл и кто он есть.

К бессущностному ядру Света триединого Божества примыкает непостижимый для всего сотворённого уровень непосредственного излучения Божьей силы, сфера окружения, которое извечно и вовеки живёт в неудержимом излучении Божьей силы. Так было всегда.

И когда затем из воли Бога Отца должно было возникнуть творение, всё могло развиваться только в необходимом для этого ходе действий или свершений, которые сегодня вы можете последовательно представить себе через Послание.

Творение должно было возникнуть посредством творческой воли Бога Отца! Творческая воля Бога Отца как таковая есть Имануил, творящий, личностный, и всё же полностью пребывающий или остающийся в Отце, и Отец — в Нём при Его творчестве.

Я думаю, что так многое будет становиться для вас всё более понятным.

Равно как творческая воля, Имануил, личностная, так и любовь в действии стала личностной в Иисусе.

Оба как части Отца едины с Ним, и Отец в Них. От вечности на всю вечность.

Иисус — Божья любовь, Имануил — Божья воля! Поэтому в Его имени вибрирует творение. Всё, что в нём происходит, всё, что в нём исполняется, вписано в это имя, которое несёт творение, от малейших до самых великих процессов! Нет ничего, что не приходило бы из этого имени и что не должно было бы исполниться в нём.

Люди, вы не предощущаете того величия, которое покоится в нём, ибо это имя — живой закон в своём истоке и исполнении, оно держит вселенную со всем что в ней есть.

В этом имени покоится судьба каждого отдельного, поскольку вы должны судить себя по нему, ведь вы все твёрдо закреплены в нём.

И это имя есть! Оно живое и личностное, ибо имя и несущий его неразрывно едины.

Деяние творения должно было выпасть творческой воле, то есть Имануилу, который есть творческая воля в Боге!

А поскольку творение должно было произойти только за пределами непосредственного извечно существующего и неудержимого излучения Изначального Света, то возникла необходимость поставить вовне малую часть самой творческой Божьей воли за границу этого непосредственного излучения. Часть, остающуюся вечно объединённой с творческой волей в бессущностном и всё же действующую самостоятельно за пределами божественной сферы, чтобы посредством её излучения могло образоваться и сохраняться творение.

И эта малая часть, которая была поставлена вовне из творческой Божьей воли, чтобы из её излучения могло сформироваться, а также сохраняться творение — есть Парсифаль!

Через Первозданную Царицу Елизавету его бессущностное ядро из Имануила получило форму, то есть оболочку, которая стала для него якорем, чтобы он мог оставаться за пределами божественной сферы! И эта оболочка, эта форма есть священный сосуд, в котором закреплён Имануил и из которого Он действует.

В своё время в Абд-ру-шине на Земле был Парсифаль, тогда как в час исполнения Имануил как таковой овладеет земной оболочкой Парсифаля после исполненного труда очищения этой оболочки.

Только тогда вся сила постепенно сможет погрузиться в эту оболочку, чтобы в милости к людям исполнить божественные обетования!

Таким образом, я ещё раз разворачиваю перед вашим духом неизмеримые свершения в качестве основы для понимания Парсифаля!

Бесконечно трудно дать ясную картину в земных понятиях, и я не вправе чуждаться числа докладов, если хочу этого достичь.

Поэтому уже в первом докладе я дал ясно понять, что эти объяснения — только для тех людей, которые уже смогли достичь в себе полного переживания Послания! Только они смогут последовать за мной, если вновь и вновь будут изо всех сил трудиться, пока не смогут постичь это, поскольку я даю это приуменьшенным, так чтобы это оказалось возможным для их духа.

Прежде всего, выражение «Сын» вы также не должны мыслить по-человечески, это не так, как сын в человеческой семье.

Для божественного «Сын» означает «часть», сама по себе отдельно действующая часть Отца. Сын и Отец полностью одно и никогда не могут быть разделены!

Итак, не мыслите это согласно человеческому роду, ибо это должно дать вам полностью ложную картину! Это привело бы вас к ошибкам в понятии, полностью исключающим настоящее, что уже из-за этого никогда не позволит вам приблизиться к истине!

Возможно, лучше было бы сказать: всё это — только Бог Отец, Он действует тройственно как один!

Вероятно, образно это будет ближе вашему постижению. И представляя от источника, это будет также более правильно в описании, ибо есть лишь один Бог! То, что совершает Сын Божий, Он совершает от Отца, в Отце, для Отца! Без Отца Он был бы ничем, ибо Он — часть Отца, и Сам Отец в Нём и действует в Нём.

Вероятно, здесь мы вновь сможем несколько приблизиться к земному пониманию, если вы представите: Отец действует вовсе не из Сына, то есть не через Него, но в Нём! В этом заложено то, что является тайной для человеческого понятия и, пожалуй, несмотря на мои усилия, всегда и останется тайной, так как это нельзя описать земными словами. Слова, в конце концов, это лишь слова, резко ограниченные; они не могут передать подвижное, живущее в истине, что заложено во всём, что касается Бога и божественного.

То, что есть у Бога, никогда не может быть у человека. Сын в человеческой семье — сам по себе, а отец — сам по себе; они есть и останутся двумя, в крайнем случае они могут однажды стать едиными в деятельности, но никогда не станут одним. С выражением Бог Сын по-другому! Точно наоборот! Бог Отец и Бог Сын есть одно и могут считаться двумя только в деятельности, так же как и оба Сына Божьих, Имануил и Иисус, одно в Отце и двое только в деятельности, в роде их деятельности.

Тем самым я ещё раз попытался объяснить вам происхождение Парсифаля, который через Имануила — в Боге, а значит, и Бог в нём.

Теперь я ещё попытаюсь показать вам и его самого как образ, как личность, как он есть. А затем — в его деятельности.

Вам будет нелегко представить себе, что и светлый Замок, защитным образом окружающий его в первозданном духовном, в первозданном творении, также должен был произойти из его излучения. Замок, который следует понимать как пристройку к тому Замку, который извечно находится на границе божественной сферы, в котором старцы, вечные, имеют свой дом и деятельность в божественном. В божественном, то есть в непосредственном излучении Бога, а вовсе не в самом Боге!

Я не включаю в круг моих объяснений Замок в божественном, поскольку человечество не имеет к нему никакого отношения, но я всегда говорю только о Замке в первозданном духовном, который есть вершина и исходная точка совокупного творения.

Замок в первозданном духовном, первозданном творении, можно рассматривать как пристройку к Замку в божественном. На самом верхнем её конце находится золотая решётка и занавес, за который не могут заступить первосотворённые и который образует границу.

На этой границе представьте Парсифаля как первого и верховного в совокупном творении, от которого оно вышло. В колонном зале, сомкнувшемся вокруг него в вернейшем и чистейшем желании всех первосотворённых и в их любви к Свету!

Первые первосотворённые, верховные в первозданном творении, могли стать сознающими себя только высвободившись в творческом излучении Парсифаля и из него, за границей божественной сферы, то есть за пределами непосредственного излучения Бога!

Я повторяю эти выражения и обозначения так часто, чтобы они запечатлелись в вас как твёрдо установленные понятия!

Итак, Парсифаль стоит там, будучи первым. Он выступил из божественной сферы!

Из его излучения сначала высвободились становясь сознательными верховные первосотворённые, и их любовь и верность Свету, Парсифалю, сформировались в желании в великолепный зал, в Храм, в Замок.

Но об этом живом формировании и прядении сегодня я хочу упомянуть лишь мимолётно. Возможно, позже я ещё дам более развёрнутые объяснения на этот счёт. Сейчас это необходимо только упомянуть для полноты картины, которую я хочу дать.

Сам Парсифаль для вас — лишь волнующийся свет, его бессущностное ядро из Имануила заставляет всё другое отступить далеко в тень, если в светлом Замке вообще можно говорить о тени. А потому это сказано лишь образно, на самом деле тени нет и следа.

Но для глаз первозданного духовного, для первосотворённых, образуется форма, первозданная духовная форма Сына Света, пронизанная ослепительными лучами его бессущностного ядра.

Что же мне сказать вам о том, что вообще невозможно ограничить земными словами?

Сияющая глава совершеннейшей формы, окутанная вечным движением живого света, что лишает чувств и заставляет пасть ниц каждого сотворённого, созерцающего это. Тело окружено лучезарной оболочкой, которая действует как податливые чешуйчатые доспехи, над головой защитно распростёрты крылья голубя… так вы можете представить его себе, могущественного, властного, неодолимого, неприступного; воплощённая Божья сила, ставший формой Божий Свет: Парсифаль, Сын Света в первозданном духовном, стоящий на вершине творения! Чистые врата, открывшиеся из божественного к творению, ведущие от Бога к людям!

Имя Парсифаль по смыслу среди прочего означает: от Бога к человеку! То есть он есть врата или мост от Бога к людям. Он не чистый глупец, но чистые врата жизни к творению!

Для своего дозволенного Богом Отцом деяния очищения творения, которое стало необходимым из-за падения человеческих духов в вещественности, желание Парсифаля, как часть его, приняла форму для странствия через все мировые части, чтобы собрав в них опыт, узнать все слабости и раны человеческих духов.

Парсифаль всегда оставался в Замке, в то время как его живое желание, ставшая формой часть из него, обучаясь странствовала через мировые части.

Естественно, по чуждости рода, особенно по отношению ко всему ложному, форма его желания для этой задачи сначала должна была быть как у ребёнка, а затем как у юноши, должна была в учении созревать в мужскую, что в вибрации закона творения естественным образом проявлялось и во внешнем облике по роду конкретного уровня.

Когда Парсифаль в своём нисходящем странствии достиг границы, у которой начинается вещественность, то есть области развивающихся из духовных семян человеческих духов, он пришёл туда, где в первый раз проявились воздействия тёмных потоков, которые уже затронули и Амфортаса.

На этой границе находится замок, где Амфортас был царём-священником. Это самое нижнее отображение настоящего Замка Грааля, наиболее удалённое от него, а также от его рода. Но поэтому он и ближайший к Земле, даже если и на едва ли постижимом удалении для человеческого мышления. В этом замке как хранители сосуда и как рыцари и в самом деле пребывают чистейшие из развитых человеческих духов.

При вступлении Парсифаля на этот уровень, покров, ставший таким образом необходимым для его переоблачения, равным образом был вещественного рода, если даже там ещё и самого лёгкого, как повязка, временно стирающая все воспоминания о вышележащем.

Пришедший из Света, пребывал он теперь в чистой простоте перед совершенно неизвестным ему злом и мог принять его к сведению, только пострадав от него. По этой причине ему пришлось с трудом учиться тому, на что способны в этом плане человеческие духи.

Так он вполне основательно узнал об этом, однако никогда он не мог постичь подобное, поскольку это было полностью чуждо ему.

Итак, здесь течения из тьмы, ставшие, само собой разумеется, формой, в первый раз достигли в своём натиске странствующего чужака, который в связанной с этим борьбе окреп и пробудился к познанию самого себя.

Этот исполненный труда и мучений путь и есть то, весть о чём получило земное человечество, ибо он свершился в вещественности, если даже и на высочайшей её границе. Потому могли возникнуть и ошибки, ведь человеческий дух на Земле никогда не может представить себе подобные процессы, лежащие гораздо выше его рода.

Но обо всём этом позже я дам более подробные разъяснения, которые принесут свет, а следовательно, ясность.